К.Печёных
ТОПФХЕЛЬМ
По дороге от метро к дому меня застиг жуткий ливень. Но, я уже был настолько измотан на работе, что сил пережидать просто не было. Этим утром меня вызвали на работу к восьми часам и в срочном порядке отправили в Зеленоград. В штаб " по Зеленоградскому маньяку", на счету которого к тому моменту было уже тринадцать потерпевших. Два из нападений со смертельным исходом. Количество сотрудников штаба в связи с этим увеличивали. Прибыв на место и получив указания, мы занялись повторной отработкой жилого сектора. Просиживая большую часть рабочего времени в кабинете, я отвык от живой работы и к вечеру еле передвигал ноги. Поэтому, промокнув уже почти до нитки, я с неописуемым облегчением ввалился в свой подъезд и, поднявшись по ступенькам, подошёл к лифту. Двери как раз открылись и навстречу мне вышел Виктор. Сосед с четырнадцатого этажа.
- Привет! - он протянул руку, - а я только что к тебе заходил. Жена сказала будешь поздно.
- А что, сейчас рано? - мне было не до улыбок.
- Пойдём ко мне, - он схватил меня под руку и потащил в лифт, - тебе надо посмотреть . Не поверишь просто.
- Можно я завтра не поверю, а? Сил нет никаких...
- Сейчас появятся. Это из твоей области, - он затолкал меня в лифт впереди себя и нажал на кнопку
- В каком смысле из моей?
Виктор сделал рукой многозначительный жест и добавил:
- Две минуты терпения.
Я, соглашаясь уже со всем, кивнул.
Мы зашли в квартиру и, оставив обувь в коридоре, прошли в гостиную. Виктор усадил меня в кресло и, открыв бар, достал бутылку "Белой лошади" и бокалы. Увидев это, я откровенно разозлился и начал вставать.
- Знаешь, что... Не с кем было выпить, так бы и сказал, а не морочил мне голову. Я домой.
Виктор подскочил ко мне и усадил обратно.
- Во-первых, не выпить, а помянуть и обмыть. Во-вторых,...
- Это что-то новое. Помянуть и обмыть одновременно. Наследство, разве что получил?
- Типа того, - он вышел на кухню и быстро вернулся с тарелкой полной бутербродов. Налил виски и уселся в соседнее кресло, держа бокал в руке.
- Соседа напротив меня помнишь? Антиквара?
- Ну..., - я тоже взял бокал в руку.
- Помер сегодня утром. Перевозка недавно тело увезла. Сердце, вроде как.
Я покачал головой:
- Вот это искренне жаль. Приятный был мужчина. Интеллигентный. Достаточно общительный.
- Да, это точно. Вот, только, меня терпеть не мог. На дух не переносил. В свете чего, дальнейшее и странно. Ну, земля ему пухом...
Мы, не чокаясь, выпили.
Виктор взял бутерброд и откусив продолжил:
- Три дня назад он, ни с того ни с сего, зашёл ко мне. Сказал, что собирается ложиться в больницу, на операцию. И что может оттуда уже не вернуться. А, поскольку мы давние и добрые соседи, - Виктор аж выкатил глаза, - добрые, ты представляешь? Он, короче, хочет сделать мне подарок на память. Я, понятное дело, стал отпираться, но он сильно настаивал и всучил мне вот это.
Виктор встал и, зайдя в соседнюю комнату, вынес что-то достаточно крупное, завёрнутое в тёмно-красную, плотную по виду материю.
- На, - он протянул предмет мне, - изучай.
Разворачивая ткань, по весу и форме, я уже догадывался, что внутри. Тем более, как сказал Виктор, это "из моей области".
Полностью развернув ткань, я аккуратно расстелил её на столе, и поставил сверху извлечённый из неё рыцарский шлем. После чего, на некоторое время лишился дара речи.
- У тебя же коллекция, - Виктор продолжал говорить, подливая виски в бокалы, ты же в этом разбираешься. Просвети... Стоит наверное сколько-то...
- Реплики, - машинально ответил я.
- Что? - переспросил Виктор.
- У меня реплики, - я аккуратно дотронулся ладонью до поверхности шлема, - то есть изготовленные в наше время точные копии старинных доспехов и вооружения.
Виктор продолжал что-то говорить, но я его не слушал. Передо мной на столе стоял великолепно сохранившийся "Топфхельм". Горшкообразный рыцарский шлем, классического внешнего вида. Наиболее распространённый в период с XII по XV века. Такое я видел только в музеях. Именно в таких шлемах принято изображать в кино по большей части Тевтонских рыцарей. Правда киношники, особенно отечественные, любят цеплять к ним на верхнюю часть всяческие руки, рога или что-то подобное. Но, в реальности, подобные украшения временно прикреплялись только во время турниров и торжественных мероприятий. В походах и уж тем более в бою этого никто не носил.
" Даа..., - подумалось мне, - если это не подделка, стоить-то может огромных денег. Странно конечно. Антиквары такими предметами, мягко говоря, не бросаются. Хотя..., перед операцией, чувствуя приближение смерти. Всякое человек может сделать."
- Ну?- настойчиво прогудел Виктор протягивая мне вторую порцию виски.
Я не ответил, продолжая внимательно разглядывать поверхность шлема. Сильно выщербленная, она всё же очень хорошо сохранилась. За ней явно ухаживали. Да и как иначе шлем вообще дошёл бы до нас, при ориентировочном возрасте в семьсот лет. Бронзовая крестообразная накладка на лицевой части в прекрасном состоянии. Хотя конечно, вполне возможно, что она более поздняя. Я приподнял топфхельм над столом. Потом перевернул и заглянул внутрь. Такая же выщербленная стальная поверхность. Подкладки нет никакой, что и неудивительно. Аккуратно поставил обратно.
- Паша, ну чего скажешь-то? – опять нетерпеливо заныл Виктор.
Я сделал глоток виски и. собравшись с мыслями, ответил:
- Если он подлинный, то это, мягко говоря, очень дорогой подарок. Тринадцатый, может четырнадцатый век. Хотя, я не эксперт. Это может оказаться и более поздняя копия какого либо исторического образца. А может и вообще – грамотно состаренный новодел.
- И как узнать? – озабоченно спросил Виктор.
Я пожал плечами.
- Не знаю, Витя. Я никогда не интересовался этим вопросом, просто потому, что ни на что, кроме реплик, у меня просто нет денег. Обратись к другому антиквару. А можно попробовать и в музей.
- В музей…? – Виктор озадачился.
- Да ладно тебе, - я всё же не удержался и ещё раз взяв шлем в руки надел на голову, - ну, если и прогонят тебя, так не покусают же…
- А может ты узнаешь? Всё же милиционер. Тебе не откажут.
Как-то странно закружилась голова. Я постарался через узкие прорези для глаз сфокусировать зрение на Викторе, но вместо этого всё перед глазами расплылось.
"Неудобно, - подумал я, - болтается на голове без кольчужного капюшона. Поплотнее должен бы с ним сидеть".
Голова закружилась ещё больше. Я снял шлем и поставил на стол, тряся головой.
- Неприятно да? – Виктор, держа бутылку, собирался наливать по третьей, - мне тоже не понравилось ощущение. Больше не одеваю.
- Ладно, - зрение стало приходить в норму и я, отодвинув бокал, встал с кресла. - Больше не буду. Не обижайся, Витёк. Мне рано утром опять за город. Маньяки, видишь ли, не ждут.
- Ну так, ты узнаешь? – спросил он ещё раз уже в дверях.
- Будет время, что смогу, сделаю, - туманно пообещал я, хотя мне и самому было интересно. На этом и расстались.
2
Пятый день хождения по квартирам с одними и теми же вопросами достал меня окончательно.
- Слушай, Саня, - сказал я зеленоградскому оперу, с которым мы работали в паре, - какой день уже в городе, а ни одного места преступления я так и не видел. Не правильно это как-то. Я понимаю, что эксперты и без меня сделали всё грамотно, но всё же. Давай глянем хотя бы последнее. Это ведь рядом где- то?
Закурив, Александр указал рукой в сторону леса, начинавшегося прямо за соседней "хрущёвкой".
- Да. Метрах в пятистах отсюда. По тропинке. Ты иди. Там столбик такой у перекрёстка тропинок с указателем в сторону автобусной остановки. Вот возле него всё и случилось. А я пойду пока в контору. Посижу пару часов с бумагами. Своих-то дел, помимо штаба этого, накопилось выше крыши.
Я кивнул.
- Хорошо, после обеда увидимся в отделе.
- Добро, - Александр повернулся и зашагал в другую сторону.
Я обошел "хрущёвку", и не спеша, наслаждаясь свежим летним воздухом двинулся по тропинке в лес. Слабый ветерок тихонечко шевелил листву. Кто-то пернатый щебетал в кронах деревьев. Но, в общем, вокруг было тихо. Дойдя до небольшой полянки, я поднял голову. Небо стало каким-то серым. Странно. Только что шпарило солнце. Я помотал головой и опять посмотрел на небо. Снег… Крупный такой… Кружится и медленно падает на заледеневшую землю. Деревья покрыты инеем. Издалека доносится железный лязг и странные крики. Что-то видно сквозь просветы между деревьями. Похоже это всадник. Он то ли рубит кого-то, то ли просто, громко ругаясь машет руками. Я пытаюсь крикнуть, но не получается. Как во сне. Я иду в сторону того, кто мелькает между деревьями. Бегу. Потом спотыкаюсь.
- Всё ли с вами в порядке, любезнейший, - сквозь мутную пелену возникло лицо пожилого мужчины в костюме. Посмотрел я на него молча. И попытался пошевелиться. Потом сел.
- Ну и напугали вы меня, - он вздохнул. Стояли, стояли, а потом рухнули как подкошенный. Сердце как? Я сейчас скорую вызову...
- Не надо скорую. Всё хорошо, - я осторожно встал. Осмотрелся. Там же стою. На полянке.
- Долго я был в отключке? - спросил на всякий случай.
- Да секунд десять, не больше, - мужчина с искренней заботой пытался поддержать меня за руку. Я, вежливо высвободился и прислушался к ощущениям. Ничего особенного. Всё как всегда...
- Спасибо, всё хорошо, - я постарался улыбнуться, - дальше я сам. Благодарю вас.
- Ну, как скажете, - мужчина подобрал брошенный в попыхах портфель и пошёл по тропинке.
- Врачу всё же покажитесь! - крикнул он уже издалека.
"Ага, - подумалось мне, - и на ежегодной медкомиссии расскажу. Что бы точно уже не отстали до самой пенсии. Заработался я совсем. В отпуск пора."
То, что одним отпуском не отделаться, я понял чуть позже. Когда всадник выскочив из-за заснеженных деревьев со всего маха ударил меня копьём. В этот раз я, правда, очнулся на полу возле собственного дивана, под истошные крики перепуганной жены.
3
Уходя в отпуск, я решил, что никуда не поеду вообще. Хоть раз в жизни нужно по-настоящему отоспаться и просто отлежаться в прямом смысле слова. Знакомый врач понавыписывал каких-то успокоительных. Тоже не помешает в свете последних событий, подумалось мне. И мне даже удалось целых четыре дня повылёживать бока. На пятый день, утром, пришёл Витя. С большим пакетом.
- Никак в музей собрался? - спросил я, когда мы уселись на кухне за чашкой чая.
- Нет, - Виктор замялся, - я, собственно подумал, что это несправедливо, что бы эта штука, - он указал глазами на стоящий в углу пакет оставалась у меня. Ты ведь фанат этого дела. А я-то к ней ни каким местом.
Он отхлебнул чаю.
- И к тому же это тотельм или как его...
- Топфхельм, - сказал я.
- Ну да. Он же мне как снег на голову свалился. Если продашь, конечно, от долечки не откажусь. Но, если не станешь, то и бог с ним... У тебя вон, на полке пять таких стоит. Будет шестой.
- Сны какие-нибудь снились? - неожиданно для себя самого спросил я в лоб. И, похоже, не зря. Витя чуть не слетел с табуретки. Так от стола шарахнулся.
- Какие сны, ты чего? - он постарлся сделать удивлённый вид, но это совсем не получилось...
- Пойду, - он встал, - мать просила на даче помочь. Надо ехать.
- Вернёшься заходи, - я тоже встал проводить его, - выпьем чего-нибудь. Я в отпуске.
- Зайду, - сказал он выходя на лестничную клетку, - у меня как раз "Наполеон" отложен.
Я закрыл дверь и вернулся на кухню. Пакет стоял в углу у окна.
"Ведь я образованный, современный человек, - подумалось мне, - в мистику никогда не верил. Да и сейчас в голове не укладывается. Но всё же. Что-то происходит... Ладно... Посмотрим, что дальше...
Через несколько минут шлем занял место в одном ряду со своими современными аналогами. Я долго смотрел на него, но так и не придя ни к каким выводам пошёл по своим делам.
Что меня разбудило посреди следующей ночи, я так и не понял. Открыл глаза, лёжа на спине и, попялившись в потолок несколько секунд, решил, что надо пойти на кухню за чаем. Повернулся на бок, что бы встать, да так на боку и остался. Глаза топфхельма светились. Как в фантастических фильмах. В первые секунды я ошарашенно пялился на холодный голубоватый свет щелевидных отверстий шлема. Потом, когда лёгкий шок прошёл, заметил, что вентиляционные отверстия в нижней трети шлема тоже слегка подсвечены. Я встал, мельком подумав, что, к счастью, жена в деревне и медленно подошёл к полке. Свет. Холодный свет. Не галлюцинация, уж точно. Я поднял руки и взяв топфхельм снял его с полки. Медленно перевернул. Стало хорошо видно, что светится вся внутренняя поверхность задней пластины шлема. Поэтому со стороны кажутся светящимися и прорези глаз и отверстия вентиляции. Я долго стоял в полной тишине, не в силах оторвать взгляд от этого странного света, потом плюнул на всё и надел его на голову.
Яркий дневной свет пончалу ослепил. Жуткие клацающие стальные звуки ударили в уши. Я лежал на боку, и всё, что было перед глазами, виделось под углом. Люди в кольчугах, в плащах, конные и пешие рубили друг друга мечами и топорами на чём свет стоит. Рядом со мной тяжело рухнул на снег кто-то в белом плаще с мелькнувшей красной нашивкой. Попытавшись посмотреть на него, я увидел обломок древка, торчавший видимо, из моей груди. Снег возле меня пропитался красным. "Кровь, - понял я, - моя кровь."
Сорвав шлем, я бросил его куда-то в угол и шарахнулся к двери. Выскочил на кухню. Постоял немного, пытаясь придти в себя. Потом поставил вариться кофе и достал бутылку коньяка. В обнимку с кофейной чашкой и коньячной бутылкой я так и просидел на кухне до утра, даже не заходя в комнату. В девять позвонил сослуживец, Валера Шевелёв. Пожаловался, что замучался уже мотаться в штаб, и поинтересовался когда я выйду из отпуска. Я сказал ему, что мотаться больше не придётся. Зеленоградского урода поймают сегодня вечером. Случайно. А на работу... На работу может быть, когда-нибуть и выйду. Он, разумеется не понял, что со мной. А около десяти в дверь позвонила заплаканная жена Виктора. Мне даже не нужно было её слушать. Я уже знал, что произошло.
- Он не отпускает своих хозяев, - сказал я вслед, когда она уходила, но, кажется, она меня не поняла.
4
Антикварный магазин был уже закрыт, но меня ждали. Я договорился о конфиденциальной встрече через ребят из "антикварного отдела". Центр города. Малоприметная вывеска. Наглухо зашторенные окна. Я нажал на кнопку домофона и мне почти сразу открыли.
Хозяин, невысокий мужчина лет пятидесяти, провёл меня в свой рабочий кабинет позади торгового зала. Предложил сесть в глубокое старинное кресло и предложил чай или кофе на выбор. Я вежливо отказался.
- Мне бы хотелось сразу перейти к делу, - мешок со шлемом я поставил на пол рядом с креслом.
- Как хотите, - мужчина развёл руками и уселся в кресло напротив, - то, о чём вы желаете поговорить, в этом мешке?
- В общем да. Но тут вопрос вот в чём...
- Судя по виду мешка, а так же конфиденциальности и срочности это шлем. И скорее всего — это шлем с которым ко мне приходил мой, покойный ныне, старый друг Эдуард.
Я помолчал, соображая. Потом вспомнил, что Эдуардом звали антиквара из нашего дома. Одна среда общения. Вполне естественно, что они знакомы.
- Возможно, - тихо ответил я.
Антиквар, грустно вздохнув, опустил голову. Потом снова посмотрел на меня.
- Вы не будете так любезны рассказать, какие события произошли с этим предметом после смерти Эдуарда.
Скрывать не было смысла. Я кивнул головой.
Он слушал молча, ни разу не перебив. Когда я закончил, опять тяжело вздохнул и задумчиво погладив огромный старинный перстень на левой руке сказал:
- Я расскажу вам всё, что знаю и думаю об этом. После этого вы заберёте шлем и уйдёте. И больше никогда с ним сюда не вернётесь.
- Буду очень признателен, - ответил я.
- В кругах людей занятых антиквариатом, поисками кладов и вообще всем, что касается предметов старины существует множество различных легенд. В абсолютном большинстве, это именно легенды. Но иногда, крайне редко, эти легенды оборачиваются правдой. Разговоры об этом или подобном, кто знает сколько их, шлеме ходили давно. Подозреваю, что столетиями. И воспринимались они, конечно же, как сказка. По крайней мере мной. До тех пор, пока Эдуард не привёз его из Прибалтики. Откуда точно, он так и не сказал, но можно догадаться. Вы видели клеймо на внутренней стороне?
- Нет, - удивлённо ответил я.
- Рядом с вами на столике увеличительное стекло. Возьмите его и посмотрите сзади, на внутренней стороне. У самого края.
Я развернул шлем и принялся смотреть. Действительно. При увеличении стало видно сильно стёртое клеймо. Точнее даже два.
- Рыцарский Орден меченосцев, - проговорил я, - крест и вертикальный меч под ним.
- Разбираетесь в этом? - с интересом спросил антиквар.
- Как любитель, - я пожал плечами, продолжая смотреть на внутреннюю поверхность через увеличительное стекло, - интересуюсь историей средневекового вооружения и доспехов. А, что за второе клеймо? Тоже крест, но какой-то стилизованный. Никогда такого не видел.
- Я тоже, - сказал антиквар, - это возможно клеймо мастера, изготовившего шлем. А может ещё что... Короче, мне действительно неизвестно. Однако, клеймо меченосцев достаточно точно говорит нам о времени изготовления. 1202 — 1237 года. И, собственно, о принадлежности шлема. Если ваши галлюцинации действительно вызваны им, то вполне понятны заснеженные поля и леса. Вы видели битву на севере России, или на территориях, где располагался орден. Это нынешняя Эстония и Латвия.
Я отложил увеличительное стекло и, снова завернув шлем, убрал его в сумку.
- Это понятно. Но что происходит со мной? Вы сказали — галлюцинации. Поверьте, это что-то совсем другое. И что случилось с Эдуардом и Виктором?
Антиквар, слегка улыбнувшись, посмотрел на меня.
- Я материалист, - медленно, почти по слогам проговорил он, - кстати, в своё время окончил физико-математический факультет. Поэтому мистических объяснений вы от меня не услышите. За каждой подобной загадкой, с моей точки зрения, скрываются физика, химия и биология. Вполне возможно, ещё не открытые законы природы. Может быть, ещё не известные химические соединения. Если тяжело заболел человек, проникший в древнюю гробницу, то нужно искать следы грибка Аспергилус флавус, а не древнего проклятия. Если человек умер, повесив в своей спальне старинный портрет, то скорее нужно изучить, чем был пропитан холст, а не валить всё на неуспокоившийся дух изображенного на нём лица. В вашем случае, стоит обратиться к серьёзным физикам. Таково моё мнение. Этот шлем — предмет для серьёзного и длительного иучения учёными.
На этом наша встреча завершилась. Я вернулся домой и вот уже скоро утро, а я всё ещё сижу и пишу эти строчки. Попробую найти учёного, которому это будет интересно. Надо же как-то от этого избавляться. Я не хочу больше видеть всего этого. Ни прошлого, ни будущего...
Э П И Л О Г
Начальник отдела закрыл папку с небольшой рукописью и посмотрел на сидевшего напротив оперуполномоченного.
- Ну и что мне с этим делать, Шевелёв?
- Вы руководитель, вам и решать, - опер пожав плечами опустил глаза.
- Откуда взялись эти записи? -
- Отдала Пашина жена. Сказала, что убиралась в квартире к 40-ка дням, и нашла среди старых газет.
- И чего она хочет? - начальник, зазвенев связкой ключей, открыл сейф и убрал рукопись внутрь.
- Ничего, - Шевелёв покачал головой, - Пашу не вернёшь.
Начальник отдела, через стол наклонился к оперу.
- У нас какая официальная версия? - с недовольным лицом спросил он.
Шевелёв вздохнул:
- Несчастный случай. Погиб на охоте, сойдя со своего номера, вопреки указаниям егеря. Пуля пробила грудь навылет. Почти мгновенная смерть. Помощ оказывать было бесполезно,- он помолчал и добавил, - рядом лежала сапёрная лопатка, испачканная в земле.
Начальник расстегнул воротник и протянув в сторону руку включил вентилятор.
- Если мы предадим эти бумаги огласке, Пашу в лучшем случае, просто сочтут сумасшедшим. Как ты сам думаешь? Нужна его жене такая посмертная известность? Доказательств чего-либо полный ноль. Антиквар из его дома мирно помер в своей кровати. Второй сосед умер от сердечного приступа по дороге в деревню. При этом все знают — выпивал прилично. Шлема нет. Если Паша перед гибелью и зарыл его там, в лесу, то вы, олухи царя небесного, найти его не смогли. Жена шлема не видела. Была в деревне.
- Есть ещё антиквар и жена второго соседа, - тихо сказал Шевелёв, - да и поимку Зеленоградского маньяка Паша действительно предсказал мне за двенадцать часов. Со всеми деталями.
Начальник резко хлопнул ладонью по столу:
- Антиквар показаний не даст. Не та порода. А ты вообще забудь обо всяких предсказаниях, пока я тебя самого в поликлинику не отправил. Всё. Тема закрыта. И не трепи языком где ни попадя. Свободен.
Опер вышел из кабинета и спустился к себе, на второй этаж. Закрыв дверь своего кабинета изнутри, он, перебрав связку ключей, присел на корточки и открыл нижний сегмент большого двухсекционного сейфа. В глубине блеснула холодная стальная поверхность.
- Что же стобой делать? - тихо спросил сам себя оперуполномоченный. Потом закрыл дверцу и добавил, - ну, хоть на голову я тебя надевать не стану. Спасибо, что Пашка в рукописи предупредил.
Он встал. Повернулся и подошёл к окну.
- Небо-то как потемнело. Дождь что ли пойдёт, - подумал он. Потом повернул ручку оконной рамы и распахнул её. Тёплый августовский воздух потянуло с улицы. Шевелёв постоял у подоконника, глядя на улицу и снова поднял глаза к небу, моментально остолбенев от увиденного. С неба, сквозь замёрзшие ветви деревьев падали крупные хлопья снега.