Сад. беседка. Дощатый стол. Вбиты лавки в глиняный пол. Полог листьев - сквозной, резной - августовский смиряет зной. Синь вечерняя - пей взахлёб... У обоих - шляпы на лоб. Стар один и другой - стар. Безмятежно поёт самовар. В чашке - сотовый, солнечный мёд. Положи на язык - и проймёт жилы долгая теплота. Груши, яблоки... Красота! Закурили. И в добрый момент Всесоюзный спросил президент: - Ну, козловский ты наш чудодей, что придумал ещё для людей? Видел сад твой. Рад, чудо-сад. Но не узки ль твои чудеса? Как бы опыт огромный твой пронести над всей страной? - У Калинина глаз хитёр. У Мичурина глаз остёр. - Что придумал? Да вот хочу доказать, что нам по плечу то, что Бербанк никак не сумел, уж на что многодумен и смел. От Козлова и до Москвы абрикосы в кипенье листвы зацветают т кипенье листвы зацветут и взрастёт виноград - нипочём ему холод и град. - А не слишком, Владимирыч, ты раскудрявил свои мечты? Всё ж природа, прикинь - она не подвластна порою нам. - Нет Михайла Иваныч, нет, - горячится Мичурин в ответ. - В одиночку, под гнётом обид вывел и не один гибрид. А теперь, посуди сам, жизнь идёт по иным часам. - Это верно. Советская власть делу жизни не даст упасть. Всем, не надо, поможем тебе\\в твоём подвиге и борьбе. Пусть шумят по стране сады воплощеньем земной красоты! - ...Так беседовали до темноты, по-простому друг с другом - на "ты". Стар один и другой - стар. Но в сердцах и задор и жар.
